Зависть лишает разума

Уважаемая редакция!

Благодарю за публикацию статей Мурада Аджи. Особое спасибо Илье Колодяжному, открывшему своей беседой с историком новое для меня имя, по его “наводке” я приобрела книги этого автора. Жалею, что не знала о них раньше.

Признаться, утверждения Аджи казались неожиданными, и я стала проверять их. Так открылся новый Карамзин: раньше я не читала его примечания, набранные мелким шрифтом, они казались неважными. Теперь понимаю, перед каким мучительным выбором поставил царь этого писателя, доверив ему создание официальной версии российской истории.

Карамзин позволил себе правду лишь в примечаниях — длинных, утомительных. Такой прием использовал Мишель Монтень, “пряча” от церковной цензуры крамольные мысли… Благодаря вашей газете и Мураду Аджи я поняла, откуда взялись те чудовищные несообразности “официальной” истории, которыми пичкали нас со школы.

Надо ли объяснять, с каким вниманием читала «Феномен Мурада Аджи»? («ЛР» № 15 от 15.04.05) Честно говоря, поначалу я решила, что статью написали в редакции, чтобы обеспечить Аджи симпатии читателей: люди — на стороне тех, кого ругают и унижают, особенно, если эта ругань груба и оскорбительна. А тут - стопроцентное попадание. Ну, не может ученый РАН вести себя, как пролетарий, критикующий Пастернака: “Не читал, но скажу”. А здесь именно та ситуация: Никитин критикует Аджи, не прочитав ни одной его книги.

Я проверила фамилию через Интернет, обнаружила — реальный человек! Автор книг о Семене Дежневе и казаках-первопроходцах. И стала понятна беспомощность, с которой он рассуждает о концепции М. Аджи. (Так же, как и еще “два молодца — из одного ларца”, которые усыпали своим “мелким горошком” весь Интернет.)

Аджи пользовался источниками, которые хорошо известны исследователям, серьезно занимающимся историей Великой Степи. Но тем, кто специализируется на сибирских первопроходцах (равно как на хранении архивов, биографиях революционеров или школьных учебниках), они не знакомы. Никитин (как и сеятели “мелкого горошка”) не знает тему Великой Степи. Отсюда жалобы на отсутствие ссылок, хотя Аджи приводит основные источники: в последней книге, например, их около пятисот. (В этом можно убедиться своими глазами: на официальном сайте http://www.adji.ru размещены «Европа, Тюрки. Великая Степь» и первая часть книги «Тюрки и мир: сокровенная история».)

Подозреваю, специалист по казачеству, выражаясь его же языком, “просто не умеет читать серьезные исторические сочинения, ничего не понимает в них”. Пример тому — его же ссылки на Карамзина: даже примечание 81 в томе V, касающееся Куликовской битвы, не дочитал до конца этот горе-рецензент.

По его мнению, Карамзин, говоря о “заграничных откликах на Куликовскую битву, о числе павших и т.п.”, мол, восклицает: «Какая нелепость!». Разве? «Заграничные отклики» Карамзин привел для того, чтобы показать, что битва была не на Дону, а на притоке Буга, на реке Синяя Вода. Он замечает: «Непрядва и Дон так не назывались». Это ли не указание на его отношение к официальной версии о Куликовской битве? Затем, сопоставляя данные русских летописей (Синодальной № 365 и Никоновской), он восклицает: «Какая нелепость!».

Чтобы убедиться в этом, надо было дочитать примечание. Чего самодовольный рецензент и не сделал.

В конце статьи Никитин “добивает” Аджи знанием истории. Оказывается, Карамзин не написал ничего о Минине, потому что не успел. Так, возможно, и есть. Однако у Аджи речь идет совсем о другом — о Нижегородской губернии, которая прежде была частью Казанского ханства и после Первого Казанского похода отошла к России. (Об этом говорится даже в Энциклопедическом словаре.) Могло ли там сложиться русское, христианское, население за эти десятилетия? Аджи сомневается и высказывает свои сомнения. При чем здесь Минин? Минин — это повод для разговора о Казанском ханстве, о его христианах. По крайней мере, я так поняла эту статью. Правда, при этом я еще прочитала «Тюрки и мир: сокровенная история», чего не сделал рецензент.

«Как же полезно знать историографию!» - восклицает Никитин. Он что, издевается? Или не допускает мысли, что кто-то читает книги, “без овладения такими дисциплинами, как историография”? Читатели умные люди, они догадываются, что Синяя Вода - не Дон, что, если не сказано о Минине, значит, была тому причина…

Конечно, зависть лишает человека разума: Никитин не понимает, как он беспомощен. А своей тоской по цензуре вызывает сочувствие. Без “бюро проверки” он не сможет выступать как “профессиональный” историк: что-то нарочно перепутает или передернет, как в этой статье. Цензоры оберегли бы “профессионала” от демонстрации невежества.

Увы, феномен Мурада Аджи — это умение говорить правду, пора бы его признать. Литературная Россия устала от шельмующих “профессионалов”, откровенных бездельников.

Наталья Дмитриева.
Апрель, 2005